Эльчин Сафарли - Когда я без тебя… (сборник)
Благодаря белому Мирумир никогда не ставила многоточий в своих обидах. «Я была и останусь искренней. В обиде бесполезны слова. В любых случаях. Обидевший сам должен осознать нанесенную им обиду. Обиженный сам должен простить обидчика. Главное то, что в сердце, — на устах-то, как правило, одни эмоции. Зачем ими делиться, если со временем они все равно утрачивают смысл?..»
Продолжает учиться. Все не приходит сразу — каждому навыку своя пора. «Вот сейчас учусь переворачивать страницы жизни. Именно переворачивать, а не рвать на мелкие кусочки. Начинать жизнь с белого листа. Это не так просто, но возможно. Я верю в силу прилива. Он смывает остроту боли. А вот ее корень выкорчевать невозможно. У человека, отказывающегося от прошлого, не может быть будущего… Светусвет, я благодарна всем дверям, которые захлопнулись за мной». Как хорошо, что у любого листа есть две стороны. Какие могут быть победы без поражений?..
* * *…Она довольна собой. Во всяком случае, сейчас. Наконец добилась жизненных целей, которые определила для себя сама. Без вмешательства окружающих. Добралась до собственного места в жизни самостоятельно, не раз попадая в овраги ошибок, капканы разочарований.
«Когда-то, на пороге двадцатилетия, я мучилась вопросом смысла жизни. Почти каждую ночь проводила в борьбе с собой, удерживаясь от желания разослать друзьям эсэмэски: „Как мне правильно прожить эту жизнь?“ Знала, что ответа не получу. Слишком общий вопрос, на который сложно найти конкретный ответ. Особенно после полуночи: в то время, когда остаешься наедине с грузом мыслей… К сожалению, а может, и к лучшему, я тогда не понимала, что у жизни универсального смысла нет, каждый назначает его сам… К истинам приходишь по мере набивания шишек. Поверь, твоя Мирумир их набила себе предостаточно…»
Смотрит на жизнь трезво, не разучившись мечтать. Порою о несбыточном. «Как там говорил Дали? Единственное различие между безумцем и мной — то, что я не безумец. Так и я. Смирилась со своими слабостями, но не допускаю их перерастания в пороки. Я верю в чудеса, готова ждать их, но одновременно помню, что у сезона летящих юбок есть особенность заканчиваться. Не подумай, что я за приземленность. Судьба заставила меня твердо стоять на ногах, правда, не поинтересовавшись, хочу ли я этого. Рано или поздно мы все понимаем, что жизнь совсем не похожа на сборник афоризмов о ней. Нам остается два выбора: идти вперед или застрять на месте. Я выбрала движение вперед, а чемоданы с чувствами до сих пор оставались неразобранными…»
Мирумир признается, что над ней не раз нависала угроза свихнуться во время ностальгического прилива. «В контакте с прошлым легче легкого остаться одиноким. Есть же такая истина, что каждый видит, каким ты кажешься, и мало кто чувствует, каков ты есть. Никто никогда не разберет твои воспоминания лучше тебя. Поэтому, погружаясь в них, ничего не стоит надолго, если не навсегда увязнуть в себе. Я пару раз чуть не увязла. Повезло, вытянула себя за волосы, как барон Мюнхгаузен. С тех пор в прошлое погружаюсь только в спасательном жилете. Светусвет, ты меня тоже придерживай на всякий пожарный, о'кей?»…
12
… В ее хрониках прошлого почти нет того, о чем можно сожалеть. «Все получила, за все расплатилась, чеки в наличии… Правильно сказала одна писательница, я все равно ни о чем не жалею — хотя бы потому, что это бессмысленно», — отмечает она, кладет ногу на ногу, закуривает. За дерзким вызовом таится одна неутихающая боль.
«Я ни о чем не жалею, кроме… Надо было оставить ребенка, не идти на аборт… Смелости не хватило. Думала, прервав беременность, прерву черную полосу в жизни. Получилось наоборот. Я прервала начало новой жизни… Расплата была долгой. Столько лет переживаний, конец которым положил ты… Хотя… До сих пор тревожусь, может, расплата еще и не наступала?»
Для того чтобы искупить ошибку прошлого, надо вернуться назад, в тот самый миг заблуждения, и уже оттуда сквозь призму ощущаемой вины вглядеться в настоящее. Это и есть та самая переоценка ценностей, которая излечивает от синдрома Прошлого. «Труднее всего терять несбывшееся… Я прощу себя в день, когда стану матерью. А пока прошу у судьбы, чтобы она настежь распахнула передо мной приоткрытую дверь в другую жизнь, новую…»
Тушит сигарету в раковине. Выбрасывает окурок в мусорное ведро. «Светусвет, честно говоря, я не хотела говорить об этой своей ошибке. Это не страх потерять розовые очки. Мне просто становится не по себе от того, что я сижу сейчас в теплой, уютной квартире и распространяюсь на тему, мол, я не хотела, так получилось. Неправильно это! Ошибки нужно признавать быстро и решительно, еще лучше — мгновенно. А многословное признание отдает желанием оправдать себя…»
Неслышными шагами подходит ко мне, садится рядом. Грустным голосом признается: «Мой малыш мне часто снится. Такой чистенький, в голубом комбинезоне, пахнет счастьем. А я пытаюсь взять его на руки и не могу. Будто сил лишилась. А он капризничает, выгибается, просится на руки…» Я объявляю Мирумир о своей готовности вернуться с ней туда, в прошлое, и вместе, рука об руку, искупить вину единством. «Нет, Светусвет. Это мое. Женское, внутреннее. Я сама… Ты только обещай дождаться, пока я пройду мимо одиноких крыш…» — «Обещаю»… Жизнь прекрасна всегда. Просто иногда в ней больше жизни.
…Она часто плачет во сне. Невероятно прозрачными слезами. Они подолгу дрожат на ресницах и срываются вниз так резко, будто хотят остаться незамеченными. В ее слезах можно разглядеть детский страх нечаянных потерь, тревожное ожидание чего-то необратимого. Мирумир плачет почти беззвучно. Редкие всхлипы, обрывки фразы с не раз произнесенным «прости»…
Я просыпаюсь, ближе пододвигаюсь к Мирумир, зажмуриваю глаза, пытаюсь забраться в ее сны. Получается. Вижу урывками. Качество картинки слабое. Она находится в детстве. У входной двери, которая захлопывается перед ней. Плачет, стучит маленькими кулачками по дерматиновой обивке, дергает ручку. За дверью слышен стук каблуков, лязг подъехавшего лифта. «Мама, мама, открой!.. Не уходи… Мама!..»
Малышка в синем платьице плачет невероятно прозрачными слезами. Слезы с годами не меняются. Они, как и наши глаза, не подвластны возрасту. Вот девочка отворачивается, срывается с места, подбегает к дивану в гостиной, под которым валяется мишка с полуоторванной лапой. Обнимает крепко-крепко забытую игрушку, по-взрослому серьезно говоря: «Увидишь, мама вернется… Все возвращаются, надо только ждать…» Изображение сбивается, серые помехи. Черный экран. Я снова оказываюсь в реальности…
